Никитин Николай - Потерянный Рембрандт
Николай НИКИТИН
ПОТЕРЯННЫЙ РЕМБРАНДТ
1
Шел 1926 год. Легальные миллионеры платили сотни тысяч подоходного
налога.
Доход был велик и очевиден. Запад заключал концессии. Все
благоприятствовало предметам роскоши. Антиквары блаженствовали. Их связи
так же, как некогда и связи масонов, тянулись через рубежи, нарушая все
конвенции и все кордоны. Антиквары Лондона через финских и немецких
антикваров посылали в Россию свои тайные заказы. Контрабандисты и
консульства выполняли поручения. Но все кончается, все истекает. Впереди
стояла опасность... и вожаки антикваров мечтали о редких вещах. Отчасти,
чтобы рассеяться, отчасти, чтобы подтолкнуть энергию своих агентов, Семен
Семенович Брук, ленинградский антиквар, решил устроить пирушку.
На площади против сквера, где от памятника остался только мраморный
пьедестал, в подвальчике помещался духан. В коридоре, за потертыми
зелеными портьерами, в крайнем кабинете духана сидел Брук со своими
гостями. Кроме них, в духане не было ни души. Сюда народ обыкновенно
собирался к вечеру. Брук пировал на просторе... Он был щедр, на стол
подали шампанское. Пирушка уже кончалась, стол был раздрызган, пьяные
гости обнимали друг друга. Кто-то допивал еще вино, кто-то уже спал,
кто-то подходил к Бруку, и он, почти не считая, совал деньги.
Художник Шамшин был единственным человеком со стороны в этой компании.
Ему казалось, что он дышит не так, как все люди, и из его ноздрей вылетает
синий коньячный огонь. Он уже перешел обычные грани опьянения, то есть
тупость, усталость, сон, тошноту, он сверкал алкоголем. В голове у него
кипело, мысли плавились. Он с презрением пьяного смотрел на эту ораву. Ему
хотелось крикнуть, оскорбить когонибудь, бросить бутылкою в стену, чтобы
заявить громко в лицо всем: "Я не с вами, я чужой..." Он щурил глаза,
выискивая жертву, и вдруг его взгляд упал на хозяина.
Брук был абсолютно трезв. За весь вечер он выпил только стакан вина. Он
снисходительно помалкивал среди этого гама и благодушно обмахивался желтым
шелковым платком. Брук посмотрел в глаза Шамшину. Этого было достаточно.
Длинный Шамшин, не сгибаясь, наклонился над столом и крикнул, показывая
пальцем на Брука:
. - Кто этот жуткий молодой человек?
Брук улыбнулся ему. Они были знакомы уже два года.
- Не улыбаться! - еще отчаяннее закричал Шамшин. - Как ты смеешь
улыбаться? Кто ты такой?
Шум в духане сразу затих. Пьяные жучки и прихлебатели поняли, что
Шамшин затевает скандал. Брук сделался серьезным. Грузин стал припирать
стол к стенке, боясь за свою посуду. Брук мигнул одному из гостей.
Маленький толстенький человек (все его звали Юсупом) подошел к Шамшину и
ласково дотронулся до его плеча.
- Василий Игнатьевич... Почтенный гость, уважаемый гость...
- Прочь! - Шамшин рванулся.
Юсуп обхватил его сзади, со спины.
- Не сметь!
Шамшин отбросил Юсупа к столу. Задребезжали стаканы...
Бутылка с красным вином упала на асфальтовый пол и разбилась. Грузин
побежал за официантом.
- Старьевщик! - кричал Шамшин. - Вы роетесь в старье и у себя под носом
не видите Рембрандта.
- Уж кому, как не мне, знать, что имеется в этом городе, - спокойным,
холодным тоном заявил Брук, желая образумить Шамшина.
Шамшин подхватил эту фразу:
- Конечно, как тебе не знать... Разве не ты ограбил этот город?.. А
теперь ты рыщешь... И ни черта нет! Ты шаришь в каждой щелочке, чтобы
найти хоть что-нибудь. Все мелочь!
Все не то!
Вдруг он улыбнулся, наивно, точно ребенок, и крикнул тонким голосом,
как бы поддразнивая Б
