Никонов Александр - Подкравшийся Незаметно
Александр Никонов
Подкравшийся незаметно
Повесть о настоящих людях.
Все совпадения имен и событий считать случайными.
Пролог
Вечерело. Холодало. Высоко в небе болтались перистые облака.
Буревестники летали низко. По всем приметам был канун социалистической
революции. Мир содрогался от ужаса и несправедливости.
По улицам Петербурга передвигалась долговязая черная фигура. Родион
Раскольников опять шел убивать старух. В городе уже не осталось ни одной
процентщицы, а неистовый Родион все не унимался. Поправив петельку под
мышкой, Раскольников решил зайти в кабак порассуждать про тварь.
Войдя в полутемное помещение дешевой забегаловки, Раскольников подсел к
своему знакомому Герасиму. На руке Герасима синела наколка "Не забуду Муму".
На груди была вытатуирована целая картина - самодержавие руками Герасима
утопляет Муму.
- Дай выпить, а то зарублю, - жестами показал глухонемому Раскольников.
Герасим привстал, похлопал себя по ягодицам и ткнул пальцем под стол, в
лужу блевотины.
"Иди в задницу, Родион, без тебя тошно", - перевел Раскольников.
В кабачке висел неясный глухой звук.
Это кряхтел под игом самодержавия Савва Морозов. За соседним столиком
стонали бурлаки. Бурлаки стонали "Интернационал".
- Этот стон у нас песней зовется, - пояснил бурлак сидевшему с ними
помятому Некрасову.
"Некрасов опять дует на халяву," - отметил в специальной книжечке агент
охранки, торговец опиумом и содержатель притона поп Гапон. Некрасов и Гапон
встретились глазами.
"Агент охранки поп Гапон", - подумал Некрасов.
"Вольнолюбивый поэт Некрасов", - подумал Гапон.
- Что новенького? - спросил агент, подойдя к Некрасову.
- Из деревни пишут, что дед Мазай спас Муму, - сказал Некрасов,
покосившись на Герасима. - Муму очень выросла, и Мазай продал ее заезжему
англичанину по фамилии Баскервиль. Добрейший пес, скажу я вам. Но Герасим
пока не знает.
- Ну и ну! - удивился поп Гапон и записал себе в книжечку без точек и
запятых: "Ну и ну".
Некрасов успел заметить на обложке книжечки золотое тиснение"От
полковника Зубатова лучшему агенту попу Г."
Поп Гапон скользнул взглядомпо столику у выхода. Там сидели пьяная
растрепанная женщина и граф Толстой.
- Пойми, папаша, - внушала женщина, тупо икая и размахивая пальцем
перед картофельным носом графа. - Я не какая-нибудь подзаборная там... я -
по любви... а он... Да я... без билета... под поезд брошусь.
Толстой плакал и сморкался в бороду. Иногда женщина грохала кулаком по
столу, тогда Толстой вынимал зеркало, долго смотрелся в него, после чего
жалобно спрашивал:
- Аня, ну скажи мне, Аня, разве я похож на русскую революцию?
"Как это все низко", - Раскольников вздохнул и вышел на улицу. Возле
кабака городовой драл уши мальчишке. "А любопытно, тварь он дрожащая или
право имеет?" - заинтересовался Раскольников. В этот момент Родиона окликнул
знакомый точильщик.
- Родя, ты, никак, опять за старушками собрался. Не сезон, вроде. Давай
топор поточу.
- Поточи, - согласился Раскольников.
- Эх, Родя, - разбрызгивая с лезвия искры, сокрушался точильщик, - все
беспутством занимаешься, студентствуешь. Лучше бы денег заработал.
- Ходил я нынче к Достоевскому. Просил взаймы. Не дает, собака, - хмуро
ответствовал Раскольников. Он умолчал, однако, что выйдя от Достоевского,
написал мелом в парадном: "ДОСТОЕВСКИЙ - КОЗЕЛ."
- Хватит или еще поточить? - спросил точильщик, протягивая топор Роде.
- Возьмет такая заточка старушку?
- Смотря какая старушка, - рассудительно ответил Раскольников, цв