e5b7f8cd     

Нилин Павел - Мелкие Неприятности



Павел Нилин
Мелкие неприятности
Ко мне уже садился пассажир, когда я через ветровое стекло увидел
Федора Прокопьича. Правда, я не сразу определил, что это и есть Федор
Прокопьич, но сильно заинтересовался в том смысле, что мне откуда-то очень
знакомый этот старичок.
А пассажир уже теребит меня за рукав, что, мол, поедем, поедем, мне,
мол, некогда. Но меня вдруг как ниткой потянуло к старичку, и я вылез из
машины.
- Федор Прокопьич, - говорю, - это вы ли?
И во второй раз кричу эти слова почти прямо в ухо ему.
- А в чем дело? - откликается он и этак близоруко и почти что испуганно
оглядывает меня. - В чем дело?
- Да вы, - говорю, не тревожьтесь. Я только спрашиваю, не обознался ли
я. Вы ли будете Федор Прокопьич?
- Ну я. А в чем дело?
- Да ничего особенного, - говорю. - Просто я Стасик. Неужели вы меня не
узнаете? Фомичев Стасик.
- Стасик? - Он поправляет очки одним пальцем. А в руках у него две
коробки - большая с чем-то и малая, наверно с обувью. Понятно, что он
вышел из ЦУМа и пережидает поток машин, чтобы перейти на ту сторону, к
Большому театру. - Какой Стасик?
- Обыкновенный, - уже смеюсь я. - Фомичевой Матрены Семеновны сын.
- Фомичевой? - вытаращивает он глаза. - Зовут-то тебя как?
И тут я понимаю, что он уже совсем старый. Да и неудивительно - больше
тридцати лет прошло с тысяча девятьсот сорок второго. Да и тогда, в сорок
втором, ему шло уже хорошо за сорок, а может, и за пятьдесят, кто его
знает. А мне в ту пору еще не было шестнадцати.
- Стасик, - говорю, - меня зовут, Федор Прокопьич. Я же вам уже
объяснил...
- А-а, ну теперь все понятно, - наконец-то, должно быть, раскумекал он.
И спрашивает: - А здесь-то, в Москве, ты чего делаешь?
- Да вот, видите, на машине работаю. Одним словом, такси. Желаете, я
вас куда нужно отвезу.
А пассажир этот, который сидит в моей машине на переднем месте, уже из
себя выходит.
- Прекращайте, - говорит, - вашу дешевую торговлю. Мне, - говорит, -
ехать надо.
Меня, конечно, задели эти слова. И я говорю пассажиру:
- Извините, гражданин. Торговля тут ни при чем. По закону я, наверно,
должен бы вас отвезти. Но я встретил, вот видите, дорогого мне человека,
может, больше даже, чем родственника, и должен в первую очередь его
доставить куда ему потребуется. Садитесь, - говорю, - Федор Прокопьич. А
вы, гражданин, вылезайте...
Ах, как он взъерепенился, этот гражданин, как он начал выражаться
по-всякому! Ты, говорит, еще не знаешь, гад, откуда я и где служу. Я,
говорит, научу тебя, подонок, перевозить своих родственников. И еще
добавил много слов. А главное, стал записывать номер моей машины и звать
милиционера. Но я уже ни на что не обращал внимания. Я был рад без памяти,
что встретил Федора Прокопьича, и хотел ему хоть раз в жизни услужить за
то, что он сделал для меня в сорок втором году в нежном моем - для того
времени - возрасте. Я бы, может, и жизни моей лишился тогда, если б не
Федор Прокопьич. Ведь я уверен был, что его давным-давно и в живых-то
нету. Ведь сколько лет прошло. И каких лет!
Он садится ко мне в машину, поскольку я так настойчиво его приглашаю. И
все-таки с опаской поглядывает то на меня, то на счетчик. И говорит:
- Это что же, выходит, уговорил ты меня сесть в такси? Я на них тут уже
два раза проехал. Очень начетисто. Этим способом и из штанов могут
вытряхнуть, если зазеваешься. Одним словом, городок Москва.
- Мечта, улыбка, сказка, а не городок, - говорю я. - Если хотите, Федор
Прокопьич, я вас по всей Москве прокачу. А счетч



Содержание раздела